Мы познакомились с Бухарой в детстве, благодаря книге журналиста-востоковеда Леонида Соловьева - про веселого дервиша, который высмеивал глупость и жадность власти.
"Он помнил высокие минареты с узорными изразцовыми шапками, на которых утром и вечером горит огненный блеск зари, древние, священные карагачи с чернеющими на сучьях огромными гнездами аистов; он помнил дымные чайханы над арыками, в тени лепечущих тополей, дым и чад харчевен, пеструю сутолоку базаров; и, когда в Багдаде или в Дамаске он встречал соотечественника и узнавал его по узору на тюбетейке и по особому покрою халата, сердце Ходжи Насреддина замирало и дыхание стеснялось".
Бухара оправдала все эти ожидания. Аисты переселились в Джизак, потому что болота в оазисе осушили после войны. Но остальное осталось - древние минареты Чор-Минор и Калян, крытые базары Токи Саррофон и Токи Заргарон, где мы повстречали Маркса и Маяковского, резная усыпальница Саманидов, длинные каналы, к которым склоняются ветви старых деревьев.
На площади Ляби-хауз, возле пруда, в котором утонул ростовщик Джафар, в 1979 году установили памятник Ходже Насреддину.
А над ним, на пилоне медресе Нодир-Диван-Беги, можно видеть мозаику с волшебными птицами-симургами, которые достойно конкурируют с тигрольвами самаркандского медресе Шердор.
